ГОРДОСТЬ ДОНСКИХ КАЗАКОВ
27 марта 1809 года в станице Гугнинской родился прославленный казачий генерал Яков Петрович Бакланов, гордость донских казаков. Потомственный казак, гроза врагов и бесстрашный воин оставил след в истории донского казачества и нашего Отечества.
Отец героя, Пётр Дмитриевич Бакланов, был хорунжим Войска Донского. Отличался бесстрашием и могучим телосложением. Во время службы в армии Пётр Дмитриевич завоевал репутацию воина, которого боялись враги и уважали товарищи. Своего сына Пётр Дмитриевич воспитывал как настоящего казака. В три года Яков уже ездил на лошади, в восемь лет у него началась походная жизнь – вместе с отцом он отправился в Бессарабию.
В возрасте пятнадцати лет Яков Петрович Бакланов начал службу урядником, в семнадцать женился и в девятнадцать лет в чине хорунжего в составе полка, которым командовал его отец, отправился на войну. Участие в переходе через Балканы, в переправе через реку Камчик, взятие Бургаса и других важных объектов в Русско-турецкой кампании закалило ещё больше будущего героя. Всё время Яков проявлял смелость и храбрость, бесшабашность и ретивость. По окончании войны Яков Бакланов был награждён орденами Святой Анны третьей и четвёртой степеней.
Кавказ
Спустя некоторое время молодой Бакланов вернулся на службу и после охраны границы по Пруту в 1834 году вновь отправился на Кубань в полк Жирова, начав первые походы против горцев.
Со временем, в ходе боевой практики Яков Бакланов стал опытным, умелым и хитрым боевым офицером. Его известность росла, и к тому времени он уже получил орден Святого Владимира четвёртой степени. В 1837 году Якова Бакланова произвели в есаулы, а в 1841 году в составе Донского казачьего полка № 36 герой был отправлен в Польшу для охраны границы с Россией. Время, проведённое в Европе, дало Якову возможность заняться изучением классической литературы, истории войн, европейской культуры и др.
Вернувшись с Запада, Яков Бакланов получил чин старшины и принял командование Донским казачьим полком № 20, задачей которого являлся контроль Куринского укрепления. С этого времени начался яркий период жизни героя донского казачества. Его имя стало греметь далеко за пределами Кавказа.
Во вверенном Бакланову Донском казачьем полку изначально царили шатание и разброд. Отсутствие дисциплины, рвения по службе, пьянство, игра в карты, рваная одежда – всё это казачий атаман стал искоренять. Запрет алкоголя, образование солдат, уроки военной стратегии и тактики стали основой полковой жизни. Следствием стало множество героических походов, совершённых полком. Бакланов подкупал лазутчиков в стане врага и всегда знал о действиях противника.
В те времена Войско Донское противостояло горцам, которые совершали набеги на российские селения. Используя свою тактику, Бакланов принудил врага перейти в оборону, теперь казаки нападали на аулы чеченцев, угоняли скот и людей, забирали продукты и ценные вещи. Имя Бакланова горцы произносили шёпотом, называли его русским дьяволом, неистовым Боклю, донским Суворовым, грозой Чечни.
Горцы верили в то, что Боклю поддерживает нечистый, и панически его боялись. И даже главный горец – грозный Шамиль – с уважением относился к казачьему атаману. Правда, своих подчинённых ругал за страх перед ним. «Если бы вы боялись Всевышнего Аллаха так же, как Бакланова, то давно бы уже стали святыми людьми», – говорил своим людям главнокомандующий горской армией имам Шамиль.
За время службы на Кавказе Яков Петрович Бакланов дослужился до чина генерал-лейтенанта и получил множество наград, среди которых орден Святого Георгия четвертой степени, орден Святого Владимира третьей степени и множество других.
Десятого апреля 1853 года за проявленную доблесть при атаке позиций неприятеля возле аула Гурдали Бакланова наградили орденом Святого Станислава 1-й степени. Одиннадцатого марта того же года Бакланов был назначен в штаб Кавказского корпуса на должность командира кавалерии левого фланга. Штаб располагался в крепости Грозной (нынешний город Грозный).
Четырнадцатого июня 1854 года за мужество и храбрость, проявленные при разгроме горских сил между крепостью Грозной и Урус-Мартаном, Бакланову была объявлена благодарность от императора. Двадцать второго августа этого же года Яков Петрович награждён почётным знаком отличия беспорочной службы за двадцать лет.
Слава о героизме и бесстрашии легендарного командира распространялась далеко за пределы Кавказа. Казачьего генерала Якова Бакланова любили и уважали во всей Российской империи. Однажды атаману была доставлена посылка от неизвестного поклонника. Вскрыв её, Яков Петрович обнаружил внутри чёрный значок из шёлка с вышивкой в виде белой Адамовой головы (черепа с костями) и надписью «Чаю воскрешения мёртвых и жизни будущего века. Аминь». Бакланов просто влюбился в этот подарок и не расставался с ним до конца жизни. Так знаменитый Баклановский флаг стал его талисманом. При виде этого флага горцы впадали в панику, особенно если этот флаг развевался в руках бесстрашного генерала.
Образ генерала Якова Бакланова до сих пор сохранился в легендах и сказках чеченцев. Песни казаков Дона воспевают этого великого и славного героя донского казачества.
Затем было участие в Крымской войне, где враги называли его «батаман-клыч» («богатырь с мечом в полпуда»), дальнейшая служба на Кавказе, подавление восстания в Польше, где Яков Бакланов стал известен не только как воин-герой, но и как блестящий дипломат. В Польше он завоевал глубокое уважение местного населения.
Летом 1894 года в Новочеркасске сгорело всё имущество атамана и его деньги. Эти события не лучшим образом отразились на здоровье уже пожилого казака. В 1867 году Яков Петрович Бакланов вернулся на Дон, потом переехал в Петербург. Жил тихо и спокойно, работая над мемуарами «Моя боевая жизнь».
18 октября 1873 года Яков Петрович предстал перед Господом как герой и слава донского казачества, как воин Христов. Похоронили его на кладбище Новодевичьего монастыря. Церемонию финансировало Донское Войско, которое он прославил своей жизнью и делами. Через пять лет над могилой героя был возведён памятник, изображающий скалу с брошенными на неё буркой и папахой. Из-под папахи виднелся знаменитый Баклановский знак. В 1911 году прах легендарного героя-казака был перевезён на родину и перезахоронен в Новочеркасске, рядом с героями России – Платовым, Орловым-Денисовым, Ефремовым.
Память о герое-казаке, легендарном генерале, прославившем Войско Донское и свою донскую землю, жива и сегодня! Из поколения в поколение будет передаваться образ бравого атамана, рассказы о его знаменитом «баклановском ударе», его подвигах и героизме! Яков Петрович Бакланов является образцом воина, который сражается ради любви к Родине, ради любви к своему народу!
Слава героям Дона!
Слава донскому казачеству!
Игорь Мартынов,
войсковой старшина, заместитель атамана Тамбовского отдельского
казачьего общества
В истории России участники Крымской войны, как и сама эта кампания, занимают особое место. Эта страница написана кровью десятков тысяч солдат и имеет очень важное значение для всех россиян. Одним из героев войны с турками за Крым был генерал Бакланов. Потомственный казак, бесстрашный воин, гроза врагов и при этом мудрый дипломат, он оставил важный след в истории родной страны, всю жизнь защищая ее интересы не только в Крыму, но и в других регионах. Биография Бакланова обязательно должна быть внимательно изучена. Особенно теми, кто считает себя патриотом России.
Неистовый Боклю, Донской Суворов, Гроза Чечни - эти прозвища заслужил герой Кавказской войны Бакланов. «Если бы вы боялись Всевышнего Аллаха так же, как Бакланова, то давно бы уже стали святыми людьми», - говорил своим людям главнокомандующий горской армии имам Шамиль.
Детство и юность героя
Кубань подарила миру много героев. На ее плодородных землях, в станице Гугнинской, и появился на свет пятнадцатого марта 1809 года Бакланов Яков Петрович. Отец его Петр Дмитриевич был хорунжим Войска Донского, а мать Устинья (в девичестве Малахова) - классической казачкой. Бакланов-старший отличался могучим телосложением и бесстрашным нравом. За время службы в армии он завоевал репутацию грозного воина, которого уважали товарищи и панически боялись враги.
В перерывах между военными походами Петр Дмитриевич занимался воспитанием сына, пытаясь вырастить из него настоящего казака. Уже в три года мальчик ездил на лошади в своем дворе, а в пять - гарцевал по улице. Когда Якову исполнилось восемь, отец взял наследника с собой в Бессарабию, куда направлялся его полк. Так началась походная жизнь будущего героя Российской империи.
И хоть грамоте паренек успел обучиться лишь частично, казачье войско оказалось не худшим воспитателем. Бакланов-младший мужал на глазах, быстро овладевал боевыми искусствами и вскоре в родной станице не было лучше воина, чем он.
В пятнадцатилетнем возрасте он начал службу урядником, в семнадцать женился (на дочери священника из родной станицы). В девятнадцать лет получил чин хорунжего и в составе полка, которым командовал его отец, отправился на свою первую войну.
Яков Бакланов участвовал в переходе через Балканы и переправе через реку Камчик, вместе с товарищами брал Бургас и другие стратегически важные объекты русско-турецкой кампании. С самого начала проявил себя смелым и храбрым воином. Его бесшабашность шокировала даже отца, который не раз дубасил чересчур ретивого наследника нагайкой по спине и настаивал, чтобы сын вел себя более благоразумно, находясь в бою.
А вот военное начальство оценило героизм молодого офицера по достоинству, и по окончании войны он был награжден орденами Святой Анны третьей и четвертой степени.
Начало службы на Кавказе
Немного передохнув от сражений, молодой Бакланов вернулся на службу, преисполненный желания и дальше прославлять героизмом Донское казачество. Какое-то время Яков Петрович охранял границу России по Пруту, а в 1834 году был возвращен на Кубань в полк Жирова, в составе которого осуществил свои первые походы на горцев.
Бравые казаки штурмовали закубанские аулы, расположенные на берегах рек Псефир, Белая, Лаба и Чамлык. Во время одной из таких экспедиций Бакланов получил серьезное ранение в голову, а во время другой с блеском вышел из, казалось бы, безнадежной ситуации, истребив противника фактически голыми руками. И это при том что горцы в четыре раза превосходили по количеству отряд казаков.
Очень быстро из молодого и горячего вояки Бакланов Яков Петрович превратился в опытного, хитрого и умелого боевого офицера. Известность его росла, а за подвиги свои к этому времени он получил орден Святого Владимира четвертой степени.
Польское отступление
В 1837 году Бакланова произвели в есаулы, а спустя четыре года Донской казачий полк № 36, в составе которого на тот момент пребывал Яков Петрович, был отправлен в Польшу - охранять границы с Пруссией.
Годы, проведенные на Западе, не отличались крупными военными достижениями, но сыграли очень важную роль в жизни Бакланова. Находясь в Польше, будущий генерал занялся своим образованием, для которого раньше у него не было ни времени, ни сил. Он читал классическую литературу, знакомился с памятками европейской культуры, изучал историю войн и т. д.
Польский период можно назвать неким культурным отступлением, маленькой передышкой перед большими сражениями.
Гроза горцев
Вернувшись из западной командировки, Бакланов Яков Петрович был произведен в старшины и получил в распоряжение Донской казачий полк номер двадцать, который контролировал Куринское укрепление.
С этого момента начался самый яркий период в жизни потомственного казака. Его карьера стремительно пошла в гору, а имя гремело на весь Кавказ и далеко за его пределами.
Во вверенном Бакланову полку изначально царили разброд и шатание. Дисциплина отсутствовала, казаки ходили в рваной одежде, предавались пьянству, играли в карты и не отличались рвением к службе.
Очень быстро новый старшина изменил ситуацию в корне. Он запретил алкоголь и вплотную занялся образованием солдат, устраивая специальные уроки военной стратегии и тактики.
Казачий атаман проявил себя мудрым руководителем, и под его началом полк № 20 совершил множество героических походов. Почти все свое жалованье Бакланов тратил на подкуп лазутчиков в стане врага, которые оперативно информировали его о планах противника, и в итоге казаки всегда оказывались "на коне".
В те времена Войско Донское было занято противостоянием с горцами, совершавшими регулярные набеги на российские селения. С приходом Якова Петровича враг из позиции нападения перешел в оборону, ибо теперь уже казаки жгли аулы чеченцев, угоняли людей и скот, забирали ценное имущество и продукты.
Имя Бакланова горцы произносили шепотом, называя его русским дьяволом. Они действительно верили в то, что этого человека поддерживает нечистый, и панически его боялись. А двухметровый, широкоплечий казак с изрытым оспой лицом, пышными усами и густыми бровями с удовольствием поддерживал сложившийся имидж. Однажды он, застигнутый врасплох, выскочил на поле боя в надетой на голое тело бурке с шашкой через плечо. А в другой раз неожиданно предстал перед врагом, когда тот думал, что Бакланов умирает после тяжелейшего ранения.
Эти и им подобные случаи только укрепляли репутацию непобедимого воина. И даже главный горец - грозный Шамиль - с уважением относился к казачьему атаману. Правда, своих подчиненных ругал за то, что те его слишком боятся.
За время службы на Кавказе с 1846 по 1863 год Бакланов Яков Петрович дослужился до чина генерал-лейтенанта и получил множество наград, среди которых орден Георгия четвертой степени, третьей степени и другие.
Когда 20-й полк был расформирован, князь Воронцов добился того, чтобы Яков Петрович остался в строю и получил в распоряжение другой полк - № 17. Многие считали тогда Бакланова незаменимым офицером. Ведь он сумел в корне поменять расстановку сил между русскими и горцами в пользу своих соотечественников.
Двадцать лет безупречной службы
Десятого апреля 1853 года за доблесть, проявленную при атаке позиций неприятеля возле аула Гурдали, Бакланова наградили 1-й степени. Одиннадцатого марта того же года он назначен в штаб Кавказского корпуса на должность командира кавалерии левого фланга. Штаб располагался в крепости Грозной (нынешний город Грозный).
Четырнадцатого июня 1854 года за мужество, храбрость и отличие, проявленные при разгроме горских сил между крепостью Грозной и Урус-Мартаном, Бакланову объявлена императорская благодарность. Двадцать второго августа этого же года он награжден почетным знаком отличия беспорочной службы за двадцать лет.
Судьбоносный талисман, или Баклановский значок
Слава о геройствах легендарного командира распространялась далеко за пределы Кавказа. Бакланова любили и уважали во всей Российской империи. С его именем у многих ассоциировалось Донское казачество тех времен.
И вот однажды атаману была доставлена посылка от неизвестного поклонника. Вскрыв ее, Яков Петрович обнаружил внутри черный значок из шелка с вышивкой в виде белой Адамовой головы (черепа с костями) и надписью «Чаю воскрешения мертвых и жизни будущего века. Аминь».
Бакланов просто влюбился в этот подарок и не расставался с ним до конца жизни. Жуткий значок стал его талисманом. Он вызывал ужас даже у казаков, а уж горцы при виде развевающегося черного знамени над гигантской фигурой всадника просто впадали в панику. Они были уверены, что это сама смерть несется на них, поэтому разбегались кто куда. А потом рассказывали своим детям о страшном великане, посланном на землю шайтаном.
Образ русского полководца до сих пор сохранился в легендах и сказках чеченцев. Также он вошел в песни казаков Дона.
Поединок с Джанемом
Среди врагов время от времени находились люди, которые заявляли, что они уничтожат русского дьявола. Они хвалились, что возглавляющий казачье войско богатырь падет от их могучей руки. Одним из таких смельчаков был горский стрелок по имени Джанем. Он грозился убить Бакланова, когда тот будет руководить рубкой просеки.
Лазутчики донесли Якову Петровичу об этом намерении, и он принял неожиданное решение - появиться там, где его будет ждать враг, чтобы испытать судьбу.
Первый выстрел Джанема прошел мимо. Втора пуля прошила краешек полушубка казака. А потом у стрелка не выдержали нервы, и он высунулся из своего укрытия. Бакланов отреагировал моментально и убил врага наповал выстрелом из штуцера. Пуля попала прямо в лоб. После этого случая даже самые большие скептики поверили в волшебные способности генерала. Горцы же убедились, что шайтан защищает этого русского демона во плоти.
Крымская война
Как известно, в 1853 году с новой силой разгорелся русско-турецкий конфликт. А с 1855 года участники могли лицезреть рядом с собой на поле боя легендарного генерала Бакланова, который был временно переброшен в самую горячую точку Российской империи. Там его назначили командующим регулярной конницей, которая охраняла уже отбитые у турок крепости и помогала брать новые.
Крымский казачий полк атамана Бакланова славился своими успехами на поле боя, а сам он был хорошо известен врагу, который его боялся и называл «батаман-клыч» (богатырь с мечом в полпуда).
Во время русско-турецкой войны Яков Петрович был серьезно контужен в голову, но остался в строю. За боевые заслуги его наградили орденом Святой Анны первой степени.
В конце 1855 года Бакланов покидает Крым и окунается в мирную жизнь, поселившись в Новочеркасске. Но отдых длился недолго. Уже в 1857 году его снова отправляют на Кавказ.
Служба в Вильно
Еще одним важным периодом в жизни Якова Петровича Бакланова стала его служба в Вильно, где он стоял во главе Донских казачьих полков с 1863 по 1867 год.
Бравые южные вояки были переброшены сюда, чтобы подавить восстание, которое произошло в Польше, и руководство посчитало, что опытный генерал сможет принести в данной ситуации немалую пользу. Правда, в силовых операциях Бакланов участия не принимал, а помогал графу Муравьеву в подавлении мятежа иными способами.
Последний имел очень нехорошую репутацию среди местного населения, а когда у него в помощниках появился двухметровый казак, людей обуял настоящий страх. Бакланову приписывали звериную жестокость и крутой нрав. Но вскоре мнение о нем резко изменилось.
Муравьев доверил своему помощнику управлять Августовской губернией, кишащей лесными бандами бунтовщиков. Спустя две недели после прибытия Бакланова, губерния превратилась в образец спокойствия и послушания. Достичь такого результата Яков Петрович сумел, удачно сочетая военные преследования с административными мерами. Местные жители стали к нему относиться с глубоким уважением.
Генерал Бакланов лично объехал вверенную ему территорию и провел несколько сотен бесед с местным населением, пытаясь узнать настроение людей. Он старался идти навстречу всем, кто хотел мирной и спокойной жизни. Зачастую он даже позволял себе ослушаться Муравьева и не отнимал имущество у повстанцев, хотя «шеф» настаивал на обязательной конфискации. Бакланов же считал, что таким образом только настроит против себя местных, и конфликт разгорится еще сильнее. Он хотел развеять слухи о русской свирепости, и ему это удалось.
Узнав о том, что Яков Петрович помогает малолетним наследникам сохранять за собой фольварки сосланных в Сибирь родителей, Муравьев пришел в ярость, но в итоге принял позицию Бакланова.
Последние годы жизни
Еще во время своей литовской командировки Яков Петрович Бакланов серьезно заболел - сдала печень. В 1864 году он ездил домой, чтобы поправить здоровье, а затем снова вернулся в Вильно. Летом этого же года в Новочеркасске сгорело все имущество атамана и деньги, что, естественно, не лучшим образом сказалось на самочувствии пожилого казака.
В 1867 году герой Кавказской войны и других громких кампаний вернулся на Дон, а затем переехал в Петербург, где и прошли его последние годы.
Бакланов вел тихую, неприметную жизнь, после потери сбережений едва О сражениях больше не помышлял, лишь вспоминал былое, работая над мемуарами «Моя боевая жизнь».
Болезнь не отступала, и восемнадцатого октября 1873 года Якова Петровича не стало. Похоронили его на кладбище Новодевичьего монастыря. Церемонию профинансировало Войско Донское.
Память о герое
Спустя пять лет после смерти героя, над его могилой на добровольные пожертвования был возведен памятник, представляющий собой скалу с брошенными на нее буркой и папахой. А из-под папахи виднеется легендарный Баклановский значок.
В 1911 году генерал «вернулся домой». Его прах перевезли на родину и перезахоронили в Новочеркасске. Рядом с Баклановым, в усыпальнице Вознесенского собора, покоятся и другие герои России - Платов, Орлов-Денисов, Ефремов…
Память о бесстрашном воине, мудром генерале, большом патриоте своей страны и просто доброй души человеке с суровой внешностью жива и сегодня. Из поколения в поколение передаются в которых присутствует образ бравого атамана и его легендарный «баклановский удар», при котором шашка рассекала пополам всадника вместе с лошадью. Имя русского генерала упоминается в легендах народов Кавказа.
В честь Бакланова в 1909 году назвали 17-й Донской казачий полк. Также его имя носит теперь станица, где родился Яков Петрович. А получили в память о герое Баклановский проспект (раньше он назывался Троицким) и несколько памятников. Также памятник атаману стоит сегодня в Волгодонске.
Увековеченный в камне, Яков Бакланов выглядит так же, как и при жизни - суровым, грозным, резким. Один только вид генерала в свое время вызывал панику у врагов. Но друзья и близкие знали, что под мощной, неприступной оболочкой спрятаны чуткое сердце и ранимая душа.
Герой Дона Бакланов - это образец настоящего воина, который выходит на поле боя не потому, что жаждет крови или адреналина, а потому, что любит свою родину и готов сражаться за нее до последнего вздоха. Личность храброго казака не должна быть забыта потомками и заслуживает того, чтобы стать примером для молодых.
"Горцы! Если бы вы боялись Аллаха
также как Бакланова, то давно
были бы святыми. Но не будьте же
трусами. Упорствуйте в борьбе и
схватках с врагами более, чем вы
делали это доселе".
Имам Шамиль.
Казачий генерал Яков Петрович Бакланов, один из колоритнейших героев Кавказской войны позапрошлого века - угрюмый двухметровый богатырь, неутомимый гонитель горцев и турок, враг политкорректности и "демократии" в любых их проявлениях. Он, как и многие его современники, добывал для Родины воинские победы и создавал славу России.
Будущий гроза Кавказа родился 15 марта 1809 года в станице Гугнинской (Баклановской) Донского войска. Воспитывался Яков Петрович на улице родной станицы с детьми простых казаков. К шестнадцати годам Яков научился читать, писать и считать, но лучше всего обучился он владеть пикой и шашкой, метко стрелять и стал лихим наездником.
С 1826 года начинается его воинская служба, он зачисляется урядником в казачий полк Попова. К 1828 году Яков Петрович получил погоны хорунжего. Участвовал в войне против Турции. Отличился в деле под Бургасом. В боях Яков Бакланов был храбрым, дерзким, порой не в меру пылким.
В 1834 году полк Бакланова был переведен на Кавказ. Именно кавказский период службы принес Якову Петровичу наибольшую известность и помог удалому казаку стать блестящим боевым офицером. Под началом командующего Кубанской линии барона Г.Х.Засса, которого он всю жизнь называл своим учителем, участвовал во многих экспедициях и боях. За удаль и бесстрашие был награжден орденом св.Владимира 4-ой степени. Правда, уже в первых серьезных стычках Яков Петрович мог запросто сложить свою буйную голову.
В июле 1836 года он увлекся преследованием неприятеля и оказался с небольшим отрядом против вооруженных до зубов горцев, превосходящих силы казаков втрое. За час Бакланову удалось отразить более десяти атак, а затем он сам перешел в наступление, подбодрив своих бойцов известием, что к ним идет подкрепление. На самом деле надвигалась гроза, и раскаты грома сметливый командир выдал за выстрелы русской артиллерии. Дерзкая акция удалась - черкесы в беспорядке бежали. В другой раз, производя разведку и вновь оказавшись в засаде, он тут же свалил двух неприятелей из двустволки, а после того как под ним уложили лошадь, спешившись, зарубил четырех чеченцев шашкой и сумел увернуться от выстрелов их товарищей. Спасшись от верной гибели, Бакланов немедленно вернулся к командованию и сумел надежно прикрыть переправу своего отряда через горную реку Лабу. Тогда же в горах стали распространяться невероятные слухи о великане-казаке, которого не берет пуля.
В 1845 году войсковой старшина Бакланов был назначен командиром 20-го Донского полка. Следует отметить, что полк к этому моменту отличался крайне низкой боеспособностью: донские казаки, непривычные к условиям горной войны, уступали линейным казакам, а часть казаков вообще находилась на подсобных работах...
Бакланов не мог смириться с такой ситуацией. В первую очередь он вернул в строй всех казаков своего полка. Установил строжайший контроль за содержанием коней (мог запороть за пропитый овес) и оружие. Также ввел обучение казаков саперному и артеллерийскому делу, и разведовательной службе. В полку была организована седьмая сотня, где под присмотром Бакланова обучались младшие командиры и пластунские команды для проведения особенно опасных дел - своего рода "спецназ".
Да и во многом другом Яков Петрович находил неожиданные и нестандартные решения. Так, он приказал спрятать уставную форму до лучших времен, а полк перевел на обмундирование и вооружение исключительно трофейным имуществом. Таким образом, через некоторое время 20-й полк был одет в черкески, а казаки щеголяли друг перед другом дорогими кинжалами, отличными черкесскими шашками и нарезными ружьями.
В бою Бакланов был страшен. В трудные минуты боевой обстановки он с шашкой в руках первый бросался на своем коне вперед. Его знаменитый "баклановский удар" рассекал врага от темени до седла. Бакланов был непримиримо строг и безжалостен к трусам и говорил обычно оплошавшему казаку, показывая огромный кулак: "Еще раз струсишь, видишь этот мой кулак? Я тебя этим самым кулаком и размозжу!" Зато за храбрость поощрял всячески и по возможности берег своих подчиненных, поучая при этом: - "Покажи врагам, что думка твои не о жизни, а о славе и чести Донского казачества". За строгий нрав, отвагу и могучее здоровье (Бакланов был ранен более десяти раз) его называли "Ермаком Тимофеевичем". Казаки любили, гордились и дорожили своим командиром. В одном бою Яков Петрович неудачно подставился под прицельный огонь горских стрелков. Не раздумывая, его своим телом закрыл знаменитый разведчик-пластун Скопин, имевший к тому времени три георгиевских креста. Пуля раздробила ему плечо, но Бакланов был спасен. За этот подвиг Скопин был произведен в офицерский чин хорунжего.
Полк Бакланова не упускал малейшей возможности сразиться с горцами, равно как и нанести им урон в виде карательной экспедиции, засады, сожженного аула, вытоптанных посевов или угнанного стада. В общем, Яков Петрович отплачивал горцам их же монетой, а его 20-й полк вскоре стал образцовым партизанским соединением. Имея разветвленную сеть агентов среди горцев, на которых он тратил почти все свое жалование, Бакланов мог опережать их хищнические набеги.
В этой ситуации горцы из нападающей стороны вынуждены были стать обороняющейся. Теперь речь уже шла не о нападении на казачьи станицы и русские поселения, а о том как самим не стать жертвами набегов баклановцев. На склоне лет покоритель Кавказа подсчитал, что под его руководством казаки реквизировали у чеченцев 12 тысяч голов крупного рогатого скота и 40 тысяч овец - поражающие воображение масштабы.
Начальство было в восторге от достигнутых результатов и не обращало внимания на его партизанщину. За достигнутые успехи в войне с горцами Яков Петрович награждается орденом св.Анны 2-й степени и золотым оружием.
Люди и лошади при Бакланове недостатка в провизии не испытывали, а сам командир, убежденный сторонник идеи самообеспечения войск, мог запросто перехитрить самых лукавых горцев, которые безуспешно пытались упрятать свои отары от прожорливого воинства 20-го полка. Накануне Пасхи 1849 года Яков Петрович преподнес своим казакам большой подарок. Разговеться вроде бы было нечем - старые запасы баранины были съедены, а свои стада чеченцы укрыли от посторонних глаз. Расторопный Бакланов во время Великого поста самолично разведал все тайные тропки и накануне светлого праздника совершил удачную вылазку за скотом.
Растерянным аборигенам не оставалось ничего другого, как подозревать казачьего командира в дружбе с самим дьяволом. Горцы так и прозвали своего заклятого недруга - Даджал (Сатана) и считали его заговоренным от смерти. Один только вид "Шайтана-Боклю (Лев) наводил на них мистический и суеверный ужас - два метра роста, богатырское сложение, изрытое оспой лицо, огромный нос, кустистые брови, густые длинные усы, переходящие в бакенбарды, которые зловеще развевались на ветру, и в кумачовой рубахе - он был в их глазах живым воплощением и посланцем ада. Даже его соотечественники не могли надивиться на фактуру Якова Петровича. Автор известных мемуаров Александр Васильевич Никитенко описал его внешность так: "... на физиономии Бакланова как будто отпечатана такая программа, что если он хоть четвертую часть ее исполнил, то его десять раз стоило повесить".
Свою демоническую репутацию Яков Петрович всячески поддерживал. Как-то посмотреть на казачьего полководца пришли чеченские старейшины - им не терпелось убедиться, что с ними воюет истинный пособник дьявола. Одного баклановского вида было достаточно для нужного впечатления, а уж когда наш герой встретил гостей в вывороченном тулупе, с перепачканным сажей лицом и безостановочно вращающимися глазами, никаких дополнительных доказательств не потребовалось.
Горцы были уверены, что "Шайтана-Боклю" можно убить только серебряной пулей, стреляли в него и такими, но они не брали казака.
Известный среди горцев стрелок Джанем, специально посланный Шамилем, поклялся на Коране уложить ненавистного "Боклю" с первого выстрела и похвалялся, что с пятидесяти шагов разбивает куриное яйцо, на это наслышанные о двухметровом казаке горцы спокойно отвечали, что Бакланов и в муху попадет шагов со ста пятидесяти. Поединок произошел на холме у реки Мичик. Яков Петрович предстал перед Джанемом на лошади. В решающий момент чеченский снайпер замешкался и сделал два неточных выстрела. Бакланов, не спешиваясь, спокойно прицелился и пустил сопернику пулю между глаз. Когда Бакланов, повернув лошадь, начал спускаться с холма, в русских войсках загремело ура!.. Чеченцы, махая папахами, выскочили на завалы, били в ладони и оглашали воздух неистовым: "Якши, Боклю!.. Малодэц, Боклю!.."
С тех пор по Чечне стала гулять поговорка, применяемая к безнадежным хвастунам: "Не хочешь ли убить Бакланова?"
Не меньший ужас наводило на горцев и черное знамя 20-го полка. На черном шелковом полотнище с вышитой на нем мертвой Адамовой головой (черепом) и двумя скрещенными под ней костями горела золоченая надпись из "Символа веры" - "Чаю воскрешения мертвых и жизни будущего века. Аминь." Знамя являлось баклановским значком 20-го полка и было визитной карточкой отчаянного воина. Яков Петрович до конца своих дней не расставался с этой боевой походной реликвией. Один из очевидцев писал: " Где бы неприятель не узрел это страшное знамя, высоко развевающееся в руках статного донца, тенью следующего за своим командиром, - там же являлась и чудовищная образина Бакланова, и нераздельно с нею неизбежное поражение и смерть всякому попавшему на пути."
По окончанию службы, теперь уже знаменитого на весь Кавказ 20-го полка, по личной просьбе главнокомандующего войсками на Кавказе М.С.Воронцова, направленной императору (Воронцов - военному министру: "Передайте, дорогой князь, государю, что я умоляю его оставить нам Бакланова"), Бакланов был оставлен на второй срок. Ему был доверен в управление 17-й Донской полк.
Любовь казаков к своему предводителю была столь глубока, что вместе с ним остались многие командиры и рядовые казаки 20-го полка. Вскоре и 17-й полк становится образцовым - и снова бои, разведки, засады...
28 июля 1851 года Бакланов был награжден орденом св.Владимира 3-й степени за оказанное отличие при поражении горцев на Шалинской поляне, а 16 ноября того же года ему было объявлено Высочайшее благоволение за отличие при истреблении аула Дахин-Ирзау.
В феврале 1852 года, по приказанию начальника левого фланга Кавказской линии князя Барятинского, с отрядом из 3-х пехотных батальонов, 4-х орудий и своего казачьего полка, Бакланов окончил просеку от Куринского укрепления к реке Мичик. В это же время князь Барятинский выступил из крепости Грозной к Автурам для дальнейшего следования через Большую Чечню и Маиор-Туп в Куринское. 17-го февраля Бакланов с двумя сотнями своего полка выехал на Кочкалыковский хребет. Лазутчики принесли известия что Шамиль с 25 тысячным войском стоит за рекой Мичик, против просеки, чтобы отрезать Бакланову обратный путь.
Сосредоточив к ночи 5 рот пехоты, 6 сотен казаков и 2 орудия, Яков Петрович сумел обмануть бдительность Шамиля, пробрался с отрядом сквозь его линию, без дорог, по самой дикой местности и присоединился к князю Барятинскому в тот самый момент, когда последний более всего имел необходимость в поддержке при проходе через леса. Командуя вслед за тем арьегардом князя, Бакланов совершил ряд новых подвигов, за что и был пожалован орденом св.Георгия 4-й степени и произведен в звание генерал-майора.
"В воздаянии отличных подвигов мужества и храбрости оказанных против горцев при занятии с боя места назначенного для переправы войск Чеченского отряда, и нанесению совершенного поражения скопищам Шамиля."
10 апреля 1854 года за отличие оказанное при атаке неприятельской позиции у аула Гурдали и совершенном рассеянии кавалерии Шамиля, Бакланов был награжден орденом св.Станислава 1-ой степени и назначен начальником кавалерии всего Кавказского корпуса.
В 1855 году Бакланов был направлен на кавказский театр Крымской войны. При штурме крепости Карс Бакланов был контужен, но остался в строю.За отличие и мужество при штурме вражеских позиций, он был награжден орденом св. Анны 1-й степени, а в 1860 году был произведен в генерал-лейтенанты.
Во время Польского восстания в 1863 году, Бакланова назначили командующим донскими полками в Виленском округе. В Польше Яков Петрович действовал совершенно иными методами, чем в Чечне. Он высказал себя суровым, но в высшей степени справедливым начальником. Вопреки предписаниям он не конфисковал без разбора имение повстанцев, но по возможности учреждал опеки над малолетними детьми сосланых поляков и сохранял за ними имущество. Генерал-Губернатору Польши Муравьеву, Бакланов бестрашно сказал: "Вы можете меня и под суд отдать, и без прошения уволить, но я скажу одно: целью моей было так поступать, чтобы на имя Русской армии не легло никакого пятна, и совесть моя говорит, что я добился успеха." Такой ответ вызвал признательность Муравьева.
Но удаль была уже не та - старого воина беспокоила больная печень, а в 1864 году большой пожар в Новочеркасске лишил его дома и всего имущества. С 1867 года Яков Петрович доживал свой век в Санкт-Петербурге - всю свою генеральскую пенсию он раздавал увеченым воинам и нищим. Умер он 18 февраля 1873 года в бедности и безвестности.
Похоронили героя за счет "признательного войска донского" на кладбище Воскресенского девичьего монастыря в Петербурге. На могиле был поставлен памятник скульптора Набокова, поражавший воображение очевидцев: на куске гранитной скалы брошена бурка, папаха, шашка и знаменитый баклановский значок из темной бронзы. 4 октября 1911 года прах Бакланова вместе с памятником перенесли в столицу донского казачества Новочеркасск.
При большевиках память о герое Кавказской войны постарались стереть, как и о многих других героях России не вписывающихся в доктрину мирового интернационального братства. В 30-е годы памятник подвергся частичному разрушению. С него содрали бурку, папаху, шашку и бронзовый череп со скрещенными костями. Только в 1996 году монумент восстановили в первоначальном виде.
Проблемы:
Как соотносятся истинный и ложный героизм?(Зачастую истинный героизм- это не возможность рассказать о событии " в красках", а способность пожертвоввать своей жизнью ради жизни другого человека)
Как война раскрывает характер человека? (Порой война открывает в человеке плохие качества: подлость, трусость и многое другое)
Всегда ли первое впечатление о человеке правдиво? (Нет, не всегда)
Южнее главного удара
За год службы в батарее Долговушин переменил множество должностей, нигде не проявив способностей. Попал он в полк случайно, на марше. Дело было ночью. К фронту двигалась артиллерия, обочиной, в пыли, подымая пыль множеством ног, топала пехота. И, как всегда, несколько пехотинцев попросились на пушки, подъехать немного. Среди них был Долговушин. Остальные потом соскочили, а Долговушин уснул. Когда проснулся, пехоты на дороге уже не было. Куда шла его рота, какой её номер - ничего этого он не знал, потому что всего два дня как попал в неё. Так Долговушин и прижился в артиллерийском полку. Вначале его определили к Богачёву во взвод управления катушечным телефонистом. За Днестром, под Яссами, Богачёв всего один раз взял его с собой на передовой наблюдательный пункт, где все простреливалось из пулемётов и где не то что днём, но и ночью-то головы не поднять. Тут Долговушин по глупости постирал с себя все и остался в одной шинели, а под ней - в чем мать родила. Так он и сидел у телефона, запахнувшись, а напарник и бегал и ползал с катушкой по линии, пока его не ранило. На следующий день Богачёв выгнал Долговушина к себе во взвод он подбирал людей, на которых мог положиться в бою, как на себя. И Долговушин попал к огневикам. Безропотный, молчаливо-старательный, все бы хорошо, только уж больно бестолков оказался. Когда выпадало опасное задание, о нем говорили: «Этот не справится». А раз не справится, зачем посылать? И посылали другого. Так Долговушин откочевал в повозочные. Он не просил, его перевели. Может быть, теперь, к концу войны, за неспособностью воевал бы он уже где-нибудь на складе ПФС, но в повозочных суждено было ему попасть под начало старшины Пономарёва. Этот не верил в бестолковость и сразу объяснил свои установки:
В армии так: не знаешь - научат, не хочешь - заставят. - И ещё сказал:
Отсюда тебе путь один: в пехоту. Так и запомни.
Что ж пехота? И в пехоте люди живут, - уныло отвечал Долговушин, больше всего на свете боявшийся снова попасть в пехоту. С тем старшина и начал его воспитывать. Долговушину не стало житья. Вот и сейчас он тащился на НП, под самый обстрел, все ради того же воспитания. Два километра - не велик путь, но к фронту, да ещё под обстрелом… Опасливо косясь на дальние разрывы, он старался не отстать от старшины. Теперь впереди, горбясь, шагал Долговушин, сзади - старшина. Неширокая полоса кукурузы кончилась, и они шли наизволок, отдыхая на ходу: здесь было безопасно. И чем выше взбирались они, тем видней было им оставшееся позади поле боя оно как бы опускалось и становилось плоским по мере того, как они поднимались вверх. Пономарёв оглянулся ещё раз. Немецкие танки расползлись в стороны друг от друга и по-прежнему вели огонь. Плоские разрывы вставали по всему полю, а между ними ползли пехотинцы вcякий раз, когда они подымались перебегать, яростней начинали строчить пулемёты. Чем дальше в тыл, тем несуетливей, уверенней делался Долговушин. Им оставалось миновать открытое пространство, а дальше на гребне опять начиналась кукуруза. Сквозь её реденькую стенку проглядывал засыпанный снегом рыжий отвал траншеи, там перебегали какие-то люди, изредка над бруствером показывалась голова и раздавался выстрел. Ветер был встречный, и пелена слез, застилавшая глаза, мешала рассмотреть хорошенько, что там делается. Но они настолько уже отошли от передовой, так оба сейчас были уверены в своей безопасности, что продолжали идти не тревожась. «Здесь, значит, вторую линию обороны строят», - решил Пономарёв с удовлетворением. А Долговушин поднял вверх сжатые кулаки и, потрясая ими, закричал тем, кто стрелял из траншеи.
Э-ей! Слышь, не балуй! И голос у него был в этот момент не робкий: он знал, что в тылу «баловать» не положено, и в сознании своей правоты, в случае чего, мог и прикрикнуть. Действительно, стрельба прекратилась. Долговушин отвернул на ходу полу шинели, достал кисет и, придерживая его безымянным пальцем и мизинцем, принялся свёртывать папироску. Даже движения у него теперь были степенные. Скрутив папироску, Долговушин повернулся спиной на ветер и, прикуривая, продолжал идти так. До кукурузы оставалось метров пятьдесят, когда на гребень окопа вспрыгнул человек в каске. Расставив короткие ноги, чётко видный на фоне неба, он поднял над головой винтовку, потряс ею и что-то крикнул.
Немцы! - обмер Долговушин.
Я те дам «немцы»! - прикрикнул старшина и погрозил пальцем. Он всю дорогу не столько за противником наблюдал, как за Долговушиным, которого твёрдо решил перевоспитать. И когда тот закричал «немцы», старшина, относившийся к нему подозрительно, не только усмотрел в этом трусость, но ещё и неверие в порядок и разумность, существующие в армии. Однако Долговушин, обычно робевший начальства, на этот раз, не обращая внимания, кинулся бежать назад и влево.
Я те побегу! - кричал ему вслед Пономарёв и пытался расстегнуть кобуру нагана. Долговушин упал, быстро-быстро загребая руками, мелькая подошвами сапог, пополз с термосом на спине. Пули уже вскидывали снег около него. Ничего не понимая, старшина смотрел на эти вскипавшие снежные фонтанчики. Внезапно за Долговушиным, в открывшейся под скатом низине, он увидел санный обоз. На ровном, как замёрзшая река, снежном поле около саней стояли лошади. Другие лошади валялись тут же. От саней веером расходились следы ног и глубокие борозды, оставленные ползшими людьми. Они обрывались внезапно, и в конце каждой из них, где догнала его пуля, лежал ездовой. Только один, уйдя уже далеко, продолжал ползти с кнутом в руке, а по нему сверху безостановочно бил пулемёт. «Немцы в тылу!» - понял Пономарёв. Теперь, если надавят с фронта и пехота начнёт отходить, отсюда, из тыла, из укрытия, немцы встретят её пулемётным огнём. На ровном месте это - уничтожение.
Вот те и вышло правей… Он высвободил плечи от лямок, и термос упал в снег. Долговушин отпихнул его ногой. Где ползком, где сгибаясь и перебежками, выбрался он из-под огня, и тот, кто считал, что Долговушин «богом ушибленный», поразился бы сейчас, как толково, применяясь к местности, действует он. Вечером Долговушин пришёл на огневые позиции. Он рассказал, как они отстреливались, как старшину убило на его глазах и он пытался тащить, его мёртвого. Он показал пустой диск автомата. Сидя на земле рядом с кухней, он жадно ел, а повар ложкой вылавливал из черпака мясо и подкладывал ему в котелок. И все сочувственно смотрели на Долговушина. «Вот как нельзя с первого взгляда составлять мнение о людях, - по
думал Назаров, которому Долговушин не понравился. - Я его считал человеком себе на уме, а он вот какой, оказывается. Просто я ещё не умею разбираться в людях…» И поскольку в этот день ранило каптёра, Назаров, чувствуя себя виноватым перед Долговушиным, позвонил командиру батареи, и Долговушин занял тихую, хлебную должность каптёра.
Правей, правей ползи! - закричал он Долговушину. Но тут старшину толкнуло в плечо, он упал и уже нe видел, что произошло с повозочным. Только каблуки Долговушина мелькали впереди, удаляясь. Пономарёв тяжело полз за ним следом и, подымая голову от снега, кричал: - Правей бери, правей! Там скат! Каблуки вильнули влево. «Услышал!» - радостно подумал Пономарёв. Ему наконец удалось вытащить наган. Он обернулся и, целясь, давая Долговушину уйти, выпустил в немцев все семь патронов. Но в раненой руке нe было упора. Потом он опять пополз. Метров шесть ему осталось до кукурузы, не больше, и он уже подумал про себя: «Теперь - жив». Тут кто-то палкой ударил его по голове, по кости. Пономарёв дрогнул, ткнулся лицом в снег, и свет померк. А Долговушин тем временем благополучно спустился под скат. Здесь пули шли поверху. Долговушин отдышался, вынул из-за отворота ушанки «бычок» и, согнувшись, искурил его. Он глотал дым, давясь и обжигаясь, и озирался по сторонам. Наверху уже не стреляли. Там все было кончено. «Правей ползи», - вспомнил Долговушин и усмехнулся с превосходством живого над мёртвым.
15 (27) марта 1809 года в станице Гугнинской Войска Донского родился Яков Петрович Бакланов — русский военачальник, генерал-лейтенант (1860), герой Кавказской войны.
О нём слагали легенды, говорили, что саблей может разрубить всадника до седла, «срезать» её лезвием ружейный ствол, сокрушить ударом кирасирский шлем вдребезги, расколоть шашкой толстенный чурбак. Не было среди казаков такого, который мог бы потягаться с Яковом Петровичем Баклановым в молодецком ударе, когда его шашка, рассекая воздух, взвизгивала так, что от ужаса приседали боевые кони, побывавшие в сражениях.
В Шолоховском «Тихом Доне» этот удар описывается так:
«А баклановский удар знаешь? Гляди!
Чубатый выбрал росшую в полисаднике престарелую березку, пошёл прямо на неё, сутулясь, целясь глазами. Его длинные, жилистые, непомерно широкие в кисти руки висели неподвижно.
— Гляди!
Он медленно заносил шашку и, приседая, вдруг со страшной силой кинул косой взмах. Берёзка, срезанная на два аршина, падала…
— Видал? Учись. Бакланов атаман был, слыхал? Шашка у него была — на стоке ртуть залитая, поднимать тяжело её, а рубанет — коня пополам. Вот!
Григорий долго не мог усвоить сложной техники удара».
Яков Петрович Бакланов, прославленный герой Кавказской войны, родился 15 (27) марта 1809 года в станице Гугнинской (области Войска Донского) в обедневшей дворянской семье. Как отец, так и дед Бакланова отличались огромной физической силой и богатырским сложением, которое унаследовал от них и Яков Петрович. Он вырос богатырём, рослым (202 см) и сильным юношей. Все Баклановы отлично стреляли, неизменно беря на всех состязаниях первые призы. Станица Гугнинская по праву гордилась этим незаурядным семейством, совершившим немалые подвиги во славу России. Дед Бакланова прославился в войнах с закубанскими черкесами, получив от них недвусмысленное прозвище «смерть». Уже, будучи в преклонных годах, он подвергся нападению целой банды молодых черкесов, которые, увидев одинокого всадника, вознамерились захватить его в плен. Огромный бородатый казак на старенькой кляче, да еще весь обвешанный оружием, показался им смешным и неуклюжим. За спиной двустволка, к седлу приторочена еще одно ружье, за поясом пистолеты, на перевязи такая огромная сабля, что волочится по земле. С хохотом и улюлюканьем черкесы бросились на него. Однако, старик не испугался. Сняв с плеча двустволку, он неторопливо, как в тире, пристрелил двух нападавших, затем достав второе ружьё, почти не целясь, ссадил с коня третьего. После чего выхватив саблю, пустил своего коня в галоп на разбойников. Черкесы постыдно бежали. У всех трёх убитых была одна общая особенность – они были поражены пулей точно между глаз. «Чтоб наверняка», — усмехался старик.
Отец Якова Петровича покрыл себя славой в отечественной войне 1812 г. и был высоко ценим атаманом М. И. Платовым, который не раз приезжал в станицу Гугнинскую навестить своего боевого друга. Слушая рассказы отца и деда, Яков Петрович с детства впитал горячую любовь к своему Отечеству, и желание защищать его до последней капли крови глубоко врезалось в пылкую душу будущего воина. Из-за постоянных отлучек отца по делам службы, большую часть времени молодой Бакланов проводил под надзором матери, которая стремилась, чтобы её сын был накормлен и опрятно одет, но очень мало времени уделяла его образованию. В результате в 15 лет потомственный дворянин с трудом читал по слогам, зато был лучшим среди сверстников по части кулачных боев и гарцеванию на коне.
В 1825 году (по другим данным 20 мая 1824 года) 16-летним юношей в звании урядника Яков Петрович поступил на службу в 1-й Донской казачий полк (Попова), стоявший в Крыму в Феодосии. В этом полку сотней командовал его отец. Отец дал ему необходимые напутствия: «Служи, Яков, верою и правдою Богу, государю и нашему великому Донскому Войску. Помни всегда, что твой отец без малейшего покровительства, одною честною службою дошел до штаб-офицерского чина. Храни ненарушимо простоту отцовских обычаев, будь строг к себе, а паче всего не забывай свою благодатную Родину, наш тихий Дон, который вскормил и воспитал тебя». Насколько хороши были успехи Якова Петровича в строевом деле, настолько они оказались плохи в русской грамоте. Отец пришел в ужас от безграмотности сына. По его настоянию Бакланова определили в уездное училище в Феодосии. Здесь в полной мере выявилась незаурядная сила воли Якова Петровича, который, не желая отставать от своих сверстников, день и ночь занимался самообразованием. Результаты оказались ошеломляющими. Весь курс училища был пройден Баклановым за один год.
Феодосийское уездное училище было торжественно открыто 15 августа 1811 года (см.). Значительную роль в этом событии сыграл градоначальник С.М. Броневский. По его приказу городская дума наняла за 400 рублей дом по улице Итальянской (ныне улица Горького), в котором первоначально разместилось училище, отпустила средства на его обустройство. Во второй половине 30-х годов ХIХ столетия училище перешло в специально для него построенное здание по улице Военной (ныне улица В. Коробкова). Сейчас в нём размещается Феодосийская общеобразовательная школа №4 (см.).
Открытие училища стало выдающимся событием в жизни Феодосии. На приёмных испытаниях присутствовали приглашённые гости и жители города. Среди учащихся, принятых в училище, были дети мелких торговцев, ремесленников, рыбаков, почтово-телеграфных служащих; по национальному составу - русские, украинцы, армяне, греки, евреи, караимы, крымчаки (дети крымскотатарского населения не посещали русские учебные заведения). Училище было создано как двухклассное (в 1836 году стало трёхклассным). При нём был открыт подготовительный класс - так называемое нижнее отделение, выполнявшее функции приходского училища. В нижнем отделении дети учились читать, писать, считать, начинали изучать Закон Божий. После освоения этого курса учащиеся могли поступать в уездное училище, где изучали арифметику, русский язык, российскую и всемирную историю, географию, естественную историю, рисование, Закон Божий. Кроме этих обязательных для изучения предметов по просьбе родителей и с разрешения учебного округа вводились для учащихся и дополнительные дисциплины. Чаще всего это были языки (греческий, турецкий, французский, немецкий), знание которых в Феодосии, как портовом городе, могло пригодиться жителям для практической деятельности. С начала 30-х годов. дополнительно стали преподаваться крымскотатарский язык и бухгалтерия.
В 1828 году будущего генерала производят в хорунжии, и в этот же год начинается русско-турецкая война. Полк, в котором служил Бакланов, срочно перебрасывают под Дунай, где русская армия готовилась штурмовать сильнейшую турецкую крепость Браилов. Отец Якова Петровича, назначенный командующим полком, отправляет сына с депешей к великому князю Михаилу Павловичу, стоявшему тогда под Браиловом. Так получилось, что Яков Петрович прибыл с поручением как раз в тот момент, когда русские войска намеревались начать штурм. Несказанно обрадованный возможностью испытать себя в настоящем сражении, Бакланов немедленно вступает в отряд добровольцев, идущих в авангарде наступающих колонн.
Штурм оказался неудачным. Гарнизон крепости встретил русских ураганным артиллерийским огнем. Рядом с Баклановым раздался оглушительный взрыв, юноша был оглушен, отброшен в сторону и почти полностью засыпан землей. Это спасло ему жизнь, ибо из крепости выступил многочисленный турецкий отряд, полностью уничтоживший последних добровольцев. Уцелел лишь один унтер-офицер, бросившийся в Дунай и успевший переплыть на другую сторону.